Не так давно, осматривая в одной из деревень Середского сельского поселения (ох, как не люблю, это современное обозначение) старый дом с целью покупки, я увидел среди старого хлама, в беспорядке валявшегося в избе, несколько газетных обрывков. Время, в этом доме как будто застыло, пахло специфическим избяным запахом. Кстати, так пахнут практически все старые избы. Это что-то похоже на смесь старого кирпича и старой древесины, плюс ещё что-то. Если завязать глаза, и дать понюхать этот воздух, то его безошибочно узнаёшь. При его вдохе, происходит нечто странное, ощущение родного духа что-ли, некое волшебство перемещения во времени. Сейчас это модно называть генетической памятью. Вполне может и так.
  Большая жизнь, давно покинула стены этого дома. В чулане за дверью, стоят, как будто только что снятые, стоптанные, юфтевые на высоком подбое сапоги. На подоконнике лежат спички, родом из 1970-х. Россыпь старых открыток, по которым безошибочно встают перед глазами те же семидесятые. Поздравляют с Первомаем, с "октяпской" (как тогда говорили), с Новым годом...  На стене запыленное зеркало. Протираю его. Боже, как смотрелись в него! Зеркало сильно искажало отражение и временами оно вызывало улыбку. Впрочем, неча на зерцало пенять...  
   Вспомните, многие зеркала в старых крестьянских избах "показывают" изображение как из комнаты смеха. В рамах вставлены стекла с таким же "эффектом"! Вспоминается картинка из далёкого детства. Сидя на лавке у окон, в избе бабушки, и смотря через "весёлые" стёклышки на возвращавшееся  с выпаса стадо, мне было смешно на странно искаженных коров. Они, то превращались в загадочных драконов, то переливались в движении разными неописуемыми формами, вызывая приступ детского смеха. В заключении всей этой процессии, появлялся, то вытянутый как жердь, то сплюснутый как груша пастух. Временами ноги пастуха шли отдельно от туловища. На короткий миг, такие же метаморфозы происходили и с головой, которая, то отставала, то возвращалась на плечи пастуха. Странное дело, но он об этом даже не подозревал!
  После прохода "потешного стада" я, меняя своё положение у окна, забавлялся с соседним домом, изменяя его формы. Что говорить, чудесные окна! Но, вернусь в старый дом...
  Вот скрипучая лестница на чердак. Её перила очень гладки и отшлифованы тысячами прикосновениями натруженных, крестьянских рук. Подняв голову, видно как через рассохшиеся доски бьют солнечные лучи, в которых колышется, наверно, никогда не знающая покоя пыль. В детстве мне наивно казалось, что пыль бывает только днём, а ночью воздух становится чище.
  Вот я почти на чердаке, перешагиваю снова через какие-то вещи, сундуки. Глаза пока не привыкли к мраку. Включаю налобный фонарик... В дальнем  конце чердачного космоса вспыхнули две зеленых звезды - кошка! Я точнее навёл луч фонаря и серое существо метнулось к своим потайным ходам,  ускользая от света. Немного отдышавшись начинаю квадрат за квадратом обследовать чердак. Вдруг в поле зрения, озаренное светом "въезжает" совсем уже знакомый объект, от которого становится не по себе. Глаза не врут, но сознание напрочь не хочет осознать увиденное. Да, это был гроб, домовина, и домовина неплохо сделанная. Даже с претензией на искусство.    
  Это потом хозяйка скажет, что это её дед в 50-х годах прошлого века, готовился к встрече с вечностью. Был у нашего крестьянства такой бзик - припасать загодя не только телеги с санями, но и гробы...
  Но, дедушка оказался крепок и дожил до 92 годов пережив своё произведение на 18 лет. Только не понадобилось оно ему. Увезли дедушку в Ленинград, где он и ждал своего конца семь лет, а "футляр" в родной деревне на чердаке пылился и пугал случайного посетителя подкрышного мрака. Не судьба...
   Всюду разбросана домашняя утварь, чугуны, которые, несть числа сколько ртов накормили. Старые ухваты, какое-то тряпьё, обувь. Спускаюсь вниз. Под лестницей рассматриваю в ящике пустые бутылки. Тут и "четверть" и эпоха застоя, которая представлена "Солнцедаром",  "Плодово-Яблочным" со знаменитой яблочной мишенью. Называлось оно тогда у народных масс плодово-выгодным.  На подоконнике, затянутая в паутину, видавшая виды, ржавая керосиновая лампа. Вот на резном стуле, нэповских времён привет из 80-х - модный тогда пляжный пакет с ликом Боярского и надписью "Сочи".
 
   Снова взгляд останавливается на старых газетах...  Интересно, что пишут. Это местная районная газета "Знамя труда" (ныне Северянка). В даниловской газете помещена небольшая статья о первом комиссаре убитого в Середе И.И.Штале. Прямо скажу полезной информации кот наплакал, в основном махровый налёт идеологических мантр и заклинаний. Хотя уж, судя по дате (конец 1987 г.) - перестройка в самом разгаре. Да, и автор известный. Даниловский музей теперь носит его имя.  Уже в то время в центральной прессе стали появляться статьи об ужасах сталинизма и перекосах в политике партии. Провинция, как оказалось, инерционно жила ещё старыми принципами, и не спешила менять свои идеологические устои. Руководствуясь тем, что "вдруг в верхах поиграются с перестройкой, да и гайки снова затянут, так что держи ухо востро".
  Тем не менее для краеведения это история, не важно с каким знаком. Если вообще это применительно к истории.
Читая эти старые газеты, и оставляя пропагандизм в стороне, словно из небытия восстают тени прошлого - комиссары продразверстки, реввоенсоветы, чекисты, активисты коллективизации. Какой кровавый и бурлящий период!  За двадцать с небольшим лет столько наворочали. Такие страсти бушевали!
 А давайте, почитаем, что называется "без купюр", и перенесемся в прошлое не взирая на пропагандисткие штампы. Из песни слов не выкинешь.
                                                      
                           "ВОЕННЫЙ КОМИССАР" (Знамя Труда 1987 г.)

  <В первые годы Советской власти Середская волость была одним из беспокойных мест в Даниловском уезде. Влияние кулачества, купцов, помещиков и духовенства на местных жителей было велико. Угрозы, прямой саботаж, террор со стороны дезертиров мешали деятельности неокрепших местных огрганов Советской власти. (По воспоминаниям середского краеведа К.С. Лебедева).
  В конце 1918 года в Середу прибыл молодой, стремительный и энергичный военный комиссар. Это был Иоганас Стефанович (в памяти народной Иван Иванович) Шталь. Родился И.С.Шталь в 1898 году в семье крестьянина в предместье Латвийской столицы - Риги. Он был из тех легендарных латышких стрелков, которые по зову сердца активно участвовали в свержении буржуазной власти в дни Октябрьского вооруженного восстания.
   Первый военком повел мужественную, беспощадную борьбу с врагами Советской власти. При его активном участии волость успешно выполняла задания по снабжению городов и армии продовольствием, проводила мобилизацию людей, обеспечивала гужевым транспортом. В деревнях проходили собрания местного населения. Крестьяне всё больше доверяли Советам, новая жизнь в деревне налаживалась.
  Но вот в Бухаловской и Богородской волостях стали появляться конные разъезды белобандитов. Они склоняли народ "сшибать Советы". Насильно понуждали население выступать против новой власти. Отбирали продовольствие и лошадей. Отъявленные бандиты, кулаки и офицеры старой армии подбирались к Середе. Общительному, веселому и смелому военкому друзья говорили о надвигающейся личной опасности. Советовали даже переодеться и скрыться. Но Иван Иванович таких рекомендаций не принял.
  В день нападения на село в неизменной комиссарской кожаной куртке, туго перетянутый ремнем, при нагане и сабле направился к зданию волисполкома (оно находилось в конце села, где начинается шоссейная дорога на Путятино. Здание в те дни сгорело. А две вековые березы стоят, как свидетели былых тревожных времен). Потом военком пошел тропинкой через рожь по направлению к деревне Зубцово.
  Тут-то и подстерег его бандит, укрывшийся во ржи. Винтовочный выстрел в висок оказался смертельным. Жизнь верного солдата революции оборвалась. Но и он мертвый был страшен бандитам. Он стали глумиться над его телом.
  В июльские дни 1919 года прах военкома И.И.Шталя вместе с телами борцов, отдавших свои жизни за Советскую власть в нашем уезде, был погребен в братской могиле на площади Карла Либкнехта в г. Данилове. Его имя навсегда останется в нашей памяти.
                           П.Шарапов
                          директор народного музея>

  Вот ещё газетка, но уже более раннего срока. На краях газетной полосы остался только 1967 год. Что за газета неизвестно. Текста почти нет, зато остались фото и немного пояснений к ним, и можно предположить, что повествование идет о первых годах становления Советской власти на середской земле. Вероятно цикл был посвящён (исходя из даты) 50-летию октябрьской революции. Вот они первые активисты. Первые съезды и собрания. Мелькают знакомые фамилии: Жимарев, Киселев, Спасокукоцкий, Косовский, Чиров, Шталь, Решетников и др.

Председатели сельсоветов, комсомольцы: сл.на пр. Воскресенский В., Гагин С.И., Коновалов С., Зарубин Н. 1926 год.
 

Дальше в другом газетном обрывочке идёт речь о радиофикации в наших краях. Ещё нет электричества, а радиофикация идёт полным ходом. Это понятно. Надо ведь чем-то охмурять. Власть уже в руках, вот и нужен рупор, чтоб её удержать.

Это 1928 год. Счастливый крестьянин Чернышов из деревни Самсоново слушает радио. Интересно, что вещают Чернышову в ухо.
Внизу текст рассказывает о километрах радиолиний, количестве столбов и домов подключенных к зомбосковороде, предтече зомбоящика. О том как весело живется и слушается колхознику.

А это  Середская газета "Голос колхозника" от 1945 года. Была и такая.

 
  В пустом и заросшем доме, перед глазами встают картины из далёкого прошлого. В нём соединились разные эпохи, ушедшие за горизонт истории в некую былинную легендарность. А сколько ещё старые крестьянские избы хранят тайн, врастая в землю и тоскуя по былой, насыщенной событиями жизни. Любой такой дом можно воспринимать как своего рода исторические консервы.
 
   Я вышел из старого жилища, как из мира нави в явь, напоследок заглянув во двор. Среди разнообразнейшего кладбища вещей, взгляд выхватил  зелено-бело-красный привет из начала 90-х - бутылку из-под спирта "Рояль" - апофеоз беспробудного пьянства, нахлынувшего после крушения Красной Империи, в начале основания которой стояли вышеперечисленные люди-легенды, смотрящие с пожелтевших газет.
  Ожидал ли кто-нибудь из них, что получится такой печальный и трагический конец их  героическо-эпическим (как им казалось) начинаниям, финал, которых увенчан этой заморской, зелёной бутылкой? Вот она - гримаса истории!