Познакомились мы, как часто это бывает в сей век, на просторах интернета. Интересы наши сошлись на жизни русской деревни. Прошлой и нынешней, - если таковое понятие в классическом представлении вообще существует. Да, деревня как географическая точка, конечно же, ещё есть. На почтовом отправлении так и будет стоять: деревня такая то. И не более того. И на этом всё... Прощай, Деревня! Никогда ты уже не будешь такой, какой была сравнительно недавно - 35-40 лет назад. Сегодняшняя деревня с утратой многовекового уклада - представляет собой "жизнь после смерти" если хотите... Это уже не тоже самое. Загробная жизнь, фигурально выражаясь. Посткрестьянское житьё-бытьё. Может позже и окрестят это состояние как-нибудь... Вроде "фазового демографического перехода"?

  Как раз об мы и решили поговорить воочию, на древней переславской земле, ровно посередине от наших постоянных мест обитания. Выбор неслучаен, - у моего визави недалече дача, в стороне владений знаменитого академика Велихова. И я из уважения к его возрасту, назвал место встречи в Переславле, в Харитоновском дендропарке. Это чудное место устраивало нас обоих. Было это в доковидную эпоху, в конце благоухающего мая.

 Забились мы в глубь парка на укромную скамеечку под цветущие кущи, с птичьими райскими бэквокалами при чудесной погоде. Ну, да бог с погодой то. Знакомого моего зовут  Сергей Валерьевич, - он столичный учитель истории, разменявший 8-й десяток.  И вот, значит уже многое переговорили и разговор вытек как раз к тому, о чём и пойдёт речь. Началось со словосочетания «агония деревни».
  - Сергей Валерьевич, как раз сейчас часто стали говорить об агонии деревни…
Собеседник сверкнув очами, и сняв очки:
  - Да нет никакой уже т.н. агонии. Деревня сейчас абсолютный труп, в том простом и классическом, крестьянском понимании. Я про его величество Уклад. Именно он главный и основополагающий признак отличия деревни от города. Агония, если уж быть объективным, давно кончилась. Это что угодно, но уже не деревня с тем крестьянским укладом. Вот городской уклад на том же месте (с учетом развития комфорта). Здесь так же все спешат, торопяться в массе дел невзирая ни какие коллизии. Великие делапуты!

Назовите нынешнюю деревню хотя бы пост-деревней, загородом, дачей и ещё чем то другим. В классическом же представлении деревню населяют крестьяне, имеющие доход с земли на которой живут и с которой кормятся и имеют прибавочный продукт в массе своей. Конечно, кто бы спорил, что есть ещё такие, у кого уклад, с поправкой конечно, на современность чисто крестьянский. И такие феномены, поверьте есть! Но их ничтожно мало.

Остальные, а это свыше 90% (если не больше), копошащихся по нынешним деревенькам, это обычные дачные хозяйства с практически полностью городским укладом. Из них ничтожная часть живущая там почти постоянно, лишь в месяц три-четыре раза выезжающих в город, проверить квартиры, помыться там, пенсии снять-получить. Остальная часть этих дачников-деревеньщиков представляют из себя «маятник». В пятницу туда. В воскресенье обратно… Т.е. они как бы вроде временно мимикрируют под крестьянский быт, но в тоже время насквозь горожане.
  - Маются, сердешные, - вставляю я.
 - Да, можно и так скаламбурить, разумеется. Так вот, эти деревенские дачники, которые мнят себя сельскими жителями, -  имеют огороды-грядки, плюс необузную живность, типа курочек там..., но давайте  будем честны! Это совсем не атрибут сельской, а уж тем паче крестьянской жизни! Это чистое хобби, поветрие, мода если угодно, и не более того. Вот что б водрузить зимой из закромов на стол и заявить - "Без нитратов, своё!", "немагазинное" и т.д. И это великолепно!

Ну тут то и вся любовь, как говорится. Ну и ещё есть часть, категория, ну до трети, по моим наблюдениям. Это, как я их называю «развлекаторы». Огородов они не имеют, ну разве там лучок-укропчик, "жена, балуется", для "выпить-закусить". И для этого, у них есть, такая прям «крестьянская» техника: снегоходы, квадроциклы, тяжелые вездеходы. У некоторых уже и вертолёты имеются. Ну и кто теперь в деревнях хозяева жизни? И я не говорю, что это плохо.

  - Ну, хорошо, я согласен! А вот те, которые почти постоянно живут…
 
 - А, что они? Ну, так же городские жители. Многие из них сдают для дохода городские квартиры. У нас в близлежащем Подмосковье таких в деревнях пруд-пруди. У вас аналогии тоже есть. Но опять же, - если деревня в стороне от цивилизации, с отоплением проблема, эти дачники-круглогоды вовсю будут приворовывать электронергию. Городского комфорта то хочется. И это ты знаешь! Полностью висят, на шее у города, ну или зависят от городского продукта! Кому как удобно. Поэтому это блажь так увлекательна – жить в деревне, но с городским закидоном. Ибо дешево это. Это тебе не СНТ, где за всё про всё рупь давай. Так, что агония была, да вся вышла.
 - А вот коренные в немалых сёлах, это настоящие крестьяне?
 - Да упаси бог! Да, несомненно, такие есть, но это математика малых чисел, которыми, как известно можно пренебречь. В основном это типичный городской люд по укладу жизни. Работающие на город тем же «маятником». Другие доход имеют, работая в местных муниципалитетах – больничках, детсадах, школах, котельных и пр. Их уклад жизни аналогичен городскому, если не считать досуга большого города – кино, театров, музеев и другого счастья. Именно поэтому молодёжь бежит в мегаполисы. Ну, конечно из-за высоких з/п. Пост-деревня выбор 50+ летних, в большинстве своём… Кому суета как кость в горле.

Здесь я перевожу стрелки немного в основную плоскоть:
  - Так когда же по-вашему началась эта самая агония?
  - Ну, по моим наблюдениям настоящая агония началась в 60е-90е годы прошлого века. Да и то этот период можно разделить на части. Но начало ИСХОДА, стартует не с 60-х, как многие думают, а гораздо раньше. С дореволюционных лет! И началось всё с отходников. Эти люди нюхнувшие городской жизни, ещё «маячили» сезонно туда-сюда. В большинстве случаев показывая односельчанам контраст жизни в пользу городского. Многие зарабатывая городские деньги ставили поначалу добротные, по моде тогдашней, дома в родных пенатах. Множество отходников так или иначе к старости возвращались в деревню, - доживать век на сохраненные средства. По римскому принципу «лучше быть первым в деревне, чем вторым (третьим, четвертым и т.д.) в городе. Далее ситуация стала меняться. Все как сорвались.

 ...И понеслось… Мой дед, по рассказам своего отца (прадеда моего значит), поведал мне, что в их тверской деревне, в 40 дворов, почти все парни отходили сезонно, - большинство в Питер, поменьше в Москву. В Питере естественно доход был выше, т.к. столица. Но и требования выше к специальности. Много молодёжи стремилось попасть на Путиловские заводы. Хотя тогда и условия труда с позиций нашего времени считались запредельными, но тогда деревенские парни этого не считали. Работали по 14ч и говорили, что я лучше гнуться буду в городе, на заводе, чем в деревне. Там и баня-душ после смены, развлечений и соблазнов много. Отработал и на съёмную квартиру. Денег месячного заработка с лихвой хватало на хорошие харчи и съём комнаты квадратов 9-10, иногда с паровым отоплением.

Половину дохода, как велось отправляли в деревню. Короче, 5-7 лет так продолжалось, пока прадед свою семью не выдернул из «деревенскогого рая», о котором сейчас столько мифов понавыдумывали. Мог бы и дом поставить на родине, но говорил, что дом то будет стоять в деревне белым зубом во всём гнилом рту. Не видел своим уже намётанным глазом перспектив. Рубил концы...

Жену уговаривал три года! А старики так и остались там. Мой дед впоследствии вспоминал, что очень благодарен своему отцу за "эвакуацию" из деревни.
Уж не знаю, откуда это все сейчас взяли – мифологизацию жизни в дореволюционной деревне. От хорошей жизни не бегут. Ну представь, до революции более 80%  населения России было первородное крестьянство. Уже давно наука причину всего этого видела в "лишнем" сельском населении.

Ну, так же не бывает, что из рая бегут, что аж волосы назад. Из рая как мы знаем изгоняют. А сейчас многие сидят в теплых уютных городских хатах и вещают – о, деревня, любовь моя! Как там хорошо было-о-о-о! Так вот, в коллективизацию, при коммунистах заслон оттоку искусственный поставили, еле-еле помогало. А потом всё, прорвало – смылись 90%  крестьян за 20 с не большим, лет!

Вы, самое главное, совет даю -  не убивайтесь так сильно – мол, нарушили всё, бросили... Это общемировая тенденция. Просто объективно надо себе признаться - да, там было и есть хуже, чем в городе (по крайней мере молодому, активному населению), вот и опустела русская деревня. Об этом ещё больше ста лет назад говорили и писали. Возьмите дореволюционную периодику за те года и почитайте.

   - А как же сейчас есть масса книг и статей хвалебных посвященных деревенской жизни, читаешь и думаешь, - как из таких райских кущ свалил весь народ?

  - Ну, да есть много сейчас тенденций. По тому же принципу маятника. Сейчас и кулаки-то по книгам стали ангелами-кормителями. И практически везде красной нитью эта тема проходит. А началось это с Говорухина – какую, дескать мы Россию потеряли. Сигнал т.с. пошёл! И пошла писать губерния. Кто во что горазд! И вот наше время – чистый апофеоз елейности. А возьмёшь данные тех лет о крестьянской доле и в голове когнитивный диссонанс. Я даже нашёл ма-а-а-ленький  кусочек хорошей жизни, о которой чаще всего пишут эти старатели. Примерно это самое начало 20-го века (плюс-минус) и до Первой мировой. И всё! Говорю же – просвещайтесь. Все данные есть. Взять того же вашего ярославца Балова. Корреспондент высоклассный! С высоким доверием. И что же? У него свидетельства одни, а у теперешних современных мемуаристов другие. Да, если бы он один про это писал. Так нет же! Этих текстов от очевидцев, заметьте, - вагон и маленькая тележка. Ну, вот к примеру…

Тут мой визави шарит у себя во внутреннем кармане и надевая небрежно очки цитирует одно из таких свидетельств из дореволюционного журнала Русская мысль. Я его вставляю сюда ниже, как и исследование нашего земляка Балова.

 - И вот, что – продолжает Сергей Валерьевич, - да, были воспоминания крестьянства и с благоговейным тоном. Выглядит это, так как верная жена в старости рассказывает про пьяницу-драчуна мужа. Мол, бил, - да! Значит любил. И по такому же принципу выставлена любовь крестьянская к деревне, в виде "Града Сиющего На Холме". Постельного белья ведь даже у подавляющей массы крестьянства не было, и это данные из 30-х годов 20-го века! Но мило душе как…
  - Но вот современные сказители сказывают, что…
 - Понял о чём речь, - схватывая на лету мысль, отвечает мой собеседник, - тут выступает на первое место мшаное, давно забытое «местничество». «А вот у нас…!», "а вот мы..." и т.д.

В пресловутые 90-е в школе, где я учительствовал, коллега показала сочинение ученика на тему описания жизни (или что-то вроде того) его семьи. Думаю, не стоит проводить экскурс в то время, оно свежо в памяти. Так вот, продолжу, - так там (в сочинении) такая жирная жизнь описана была, полная чаша, как говорится. Кисельные берега, молочные реки. Большинство же таких сочинений ребят, были по окрасу далеко не такие радужные.

И что, по такому рассказу сына «новых русских» вывод прямо-таки напрашивается "объективный": в 90-е годы в России было всё красно(чёрно)икорно и распрекрасно! ЕДали так, что писк за ушами стоял... Так что не надо шоры на глаза опускать, когда для этого есть все источники того времени и не преподносить как истину в последней инстанции. Знаете ли и в блокадном Ленинграде жили-с! Да ещё как! Некоторые-с...

После, мы обменялись мнениями на разные темы и распрощались.
А мне, позже,  пришла идея ознакомить читателя с немногой толикой источников тех времён «золотой поры» русской деревни, откуда мы все (ну или почти все) дали дёру))).

___________________________________________________________

Из истории одной деревни
Записки волоколамского крестьянина (отрывок)

    Во время моего детства, приблизительно лет двадцать назад, и у нас люди, занимавшиеся хлебным трудом, не нарабатывали для себя хлеба, а пополняли недостатки его привозом из Москвы. Во всей нашей деревне, может быть, в пяти-шести дворах обходились своим запасом, а у остальных его хватало: у кого до Михайлова дня, у кого до Рождества, у кого до масленицы; с этого же времени они должны были покупать. Причина этому заключается в том, что земля, нарезанная крестьянам при выпуске их на волю, была плохого качества, покосов было убавлено на половину, почему нельзя было держать в надлежащем количестве скота, а поэтому и земледельческий труд вознаграждался крайне скудно. Рожь и овёс обыкновенно приходили сам два; сам три считалось редким урожаем, ячмень хорошо родился только с удобрением; картофеля ещё садили мало. Других же хлебов не сеяли, да и трудно было сеять, так как по всей округе ничего такого не сеялось, не с кого было брать пример, а затевать что-нибудь ни у кого не хватало средств. Всех душили тяжёлые подати. Кроме выкупных, земских и государственных, тогда ещё собиралась подушная подать, а это очень отягчало крестьян. На каждую надельную душу ложилось около 15 рублей в год, а так как земельный надел был по 1 душе на каждую ревизскую душу,  то в среднем, на двор ложилось около 50 рублей (в нашем обществе 102 души, и в то время в нём было около 30 дворов). А где было взять такие деньги? От земли все открещивались, как от лихой напасти, и её приходилось навязывать «силом».
    При таких условиях и у нас  деревни в то время были далеко не приглядны и с внешней, и с внутренней стороны. Порядочные избы были только у тех хозяев, которые во время крепостничества успели как-нибудь «заправиться», у остальных же были кое-какие: из тонкого леса, с крышами «под  замых», характерные «коньки», обшитые тёсом и украшенные разными вырезками,  как это рисовалось на лубочных картинах, отходили в область преданий. Топились многие избы «по-чёрному», т.е. не имели труб, а во время топки печи отворялась дверь. Чистоты при этом, конечно нельзя было требовать, так как мыть такие избы было нельзя. Их иногда перед праздником скоблили скребнем, но этим не счищали грязи, а только делали пятна, свидетельствовавшие как будто бы, что постройки сооружены не из чёрного дерева, а из белого; но и то ненадолго: пятна опять вскоре подергивались чернотой. Освещались избы лучиной, для которой воровались в темные осенние ночи берёзки в барском соседнем лесу; иначе лучины взять было негде: на надельной земле у нас, кажется, не было ни одной берёзки.
  Не лучше изб были и прочие постройки  и дворы. Скота на дворах было немного, да и тот плохого качества. Лошадёнки низкорослые, косматые; коровёнки тоже невзрачные, маломолочные . У иной и вымя-то только в половине лета. Мёртвый инвентарь был  тоже самый незавидный: соха, борона, - плугов и в помине не было. Если же и случалось кому поднимать целину, то работали отрезом, что было и нескоро и кропотливо, а поэтому поля разделывали плохо; межники меж полос год от году делались шире, концы полос, с трудом поддававшиеся сохе, запускались; запускали нередко целые полосы. Внутренняя обстановка изб была довольно неказистая. Самоваров имелось всего два-три в деревне: у бывшего бурмистра, которому удалось при выпуске крестьян на волю оборудовать с управляющим выгодное  дельце – тайком продать из запасного магазина несколько сот четвертей ржи, и поэтому жившему тогда богатой рукой; у одного печника, занимавшегося, кроме кладки печей, портняжным ремеслом по зимам. В этих же домах имелись стенные часы с гирями. У бурмистра, кроме того, изба освещалась не лучиной, а лампой, которую старуха, жена его, называла «ланка», а керосин, горевший в ней, «финогентом».  Был ещё дом, в котором заводились и самовар и часы; но в этом доме всё это как-то не приживалось: самовар никогда не чистился, часы ходили не верно. Было это потому, что хозяева с этими вещами обращаться, так как обзавелись они ими не из прямой потребности в них, а из простого подражания зажиточным людям.
  Кроме этих дворов, да ещё двух-трёх, остальные жили, как говорится, «часом с квасом, порой с водой». Продовольствовались все кое-как, и на отсутствие, например мяса и каши в обиходе, говорили: «говядина наша в поле жир нагуливает, а кашный горшок в гостях гостит, как из гостей придет, так до каши черёд дойдёт».  На самом же деле это были одни шутки. Иногда действительно телёнок или ягнёнок гуляли в поле, но нагуливали жир для продажи, а горшок из-под каши загащивался постольку, что в иную избу по целому году не заглядывал.
  Заработков местных не имелось никаких; ни железной дороги, ни фабрик поблизости не было. Имения же помещичьи пустовали, так как наймом обрабатывать  их помещикам не было никакого расчёта, а дарового труда уже негде было взять. Поэтому помещики их покинули; если которые и жили в деревне, то так бедствовали, что и дорогостоящие угодья продавались за бесценок, да и на это мало находилось охотников. Были случаи, когда земля продавалась в собственность по 13-15 рублей за десятину, 18 же рублей считалось красная цена.
  Только и ценился один лес. Лес покупали всюду, рубили его беспощадно и сплавляли по реке в Москву. Некоторые деревни имели в таких лесах по зимам заработок, но наша деревня стояла от этого в стороне, и разве кто-нибудь в одиночку ходил гонять плоты и то очень редко.
   Жалоб на своё положение, конечно, слышалось очень много, особенно в малоурожайные годы или после какого-нибудь несчастья:  пожара, падежа скота… Жалели даже о крепостном праве. «Что ж это за жизнь, - говорили, - хуже барщины! При господах, бывало, плохо-плохо, а случится какая беда – идёшь к барину, и он тебе поможет, потому ты ему нужен. А теперь куда идти? Кому мы нужны?»
  Поэтому, конечно, всё сильное, здоровое, способное бежало из деревни в Москву, и поступали кто куда мог: кто на фабрику, кто в услуженье, кто от себя какое дельце заводил – извоз, разносную торговлю и т.п. Уходили мужики, уходили бабы, мальчишки. Правда, и в Москве не все хорошо устраивались: иным не выпадало счастья, а и иным и выпадало, да они не умели им пользоваться. Но несмотря и на это, домашние про них говорили: «Ну ладно! Дома хлеба не ест – и то слава тебе, Господи; а то здесь и совсем пришлось бы «по миру» ходить!»
    «По миру» тогда очень много, особенно зимою. Щелкали такие иногда молодцы, с которыми на дороге встретиться было опасно. Нередко случалось и воровство в особенности с наступлением тёмных ночей в осеннее время. Бывало то и дело слышишь: там в сарай забрались, тут лошадей увели, здесь амбар подломали. Случались и разбои. <…>
  Конечно, такая деревня казалась не особенно привлекательной даже нам, ребятишкам. Несмотря на то, что хозяйственные заботы нас ещё не касались, но бедствия старших отражались и на нас, и мы мечтали о Москве и возлагали на неё надежду, как израильтяне на землю обетованную, где и мы сами не будем испытывать  никаких бедствий, и и нашим домашним от нас будет теплей. Мы с нетерпением ждали той поры, когда мы подрастём настолько, что нам будет можно самим отправляться в Москву и подготовляться к роли стороннего добычника и кормильца старых и малых.

Журнал Русская Мысль

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

"Семья жила по- тогдашнему средне. Спали на самодельных кроватях, да и то не все. Зимой — только старшие. А кто помоложе да ребятня застилали пол домоткаными постельниками и укладывались на них.
А ложились-то не на спину, а на бок, чтобы занимать меньше места на полу. На ночь одни супруги отгораживались от другихребятами. В спальных постельниках и подушках хрустела соло­ма; укрывались холщовыми дерюгами. За зимнюю ночь воздухв избе становился смрадным, как дух в литейке старого завода, где даже к такому зловонному запаху люди привыкают. Спаль­ное одеяние с ночи на день убиралось из избы на мост, что был прямо перед ней. Постельники с подушками и дерюгами посто­янно большим штабелем возвышались за входной дверью избы.
Летом спать было легче. В избе, развалясь на соломенных по­стельниках, как господа, спали только три старика — Никанор с Анной и мой прадедушка Феоктист. Сыновья, снохи, внуки деда размещались на ночь кто в чулане, кто на мосту, кто на по­ветях над скотиньим двором."

ЗАЙЦЕВ П.И. ЗАПИСКИ ПОЙМЕННОГО ЖИТЕЛЯ

А теперь почитаем А.Балова о состоянии наших ярославских деревень I часть: