В категории объявлений: 19
Показано объявлений: 1-19 |
|
17 августа 2018 года исполнилось 70 лет ведущему научному сотруднику отдела средневековой археологии ИА РАН, доктору исторических наук Андрею Евгеньевичу Леонтьеву
Основная часть научной жизни Андрея Евгеньевича связана с Институтом археологии, где он стал работать сразу после окончания аспирантуры Исторического факультета МГУ (1974 г.). В стенах Института он защитил кандидатскую («Сарское городище в истории Ростовской земли (VIII–XI вв.)» в 1974 г.) и докторскую («Археология мери. К предыстории Северо-Восточной Руси» в 1991 г.) диссертации. Главные научные интересы юбиляра всегда сосредотачивались на археологии Ростовской земли – начиная от ее мерянского прошлого и ранних этапах становления города Ростова и заканчивая поздним средневековьем. Фактически именно А.Е. Леонтьев совершил «археологическое открытие» Ростова, одного из немногих городов Северо-Восточной Руси, сохраняющего средневековый культурный слой на больших площадях. Материалы его самоотверженных раскопок, проводившихся в самые трудные годы современной России, стали основой объемного представления о Ростове, столь важного для общей панорамы древнерусских городов. На протяжении 10 лет (1999–2009 гг.) Андрей Евгеньевич совмещал научную работу в Институте археологии с руководящей работой на посту директора Музея-заповедника "Ростовский Кремль" и за это время сумел наладить бесперебойное археологическое изучение как этого выдающегося памятника русской старины, так и округи Ростова. Много сделано было им для развития и модернизации музея, для расширения в музее научной работы и формирования археологических коллекций и экспозиций.
А.Е. Леонтьев - крупнейший исследователь древностей Волго-Окского междуречья железного века и средневековья, создатель современной концепции славяно-финского взаимодействия в центре Волго-Клязьминского края. Особенное внимание юбиляр уделял изучению Сарского городища – ключевого памятника мерянской культуры.
Научное наследие юбиляра включает три монографии и более 100 научных статей. Ученое сообщество высоко ценит заслуги Андрея Евгеньевича, свидетельством чему служит присуждение ему в 2000 г. премии Президиума РАН им. И.Е. Забелина.
А.Е. Леонтьев проявил себя как умелый организатор полевых работ – начиная с 1977 г. он руководил различными экспедициями Института археологии РАН (Волго-Окской, Смоленской и др.), достигая прекрасных научных результатов.
Научную и административную работу Андрей Евгеньевич успешно сочетает с преподавательской деятельностью и руководством аспирантами, воспитывает кадры молодых археологов.
Критический ум, тактичная ирония, огромные профессиональные знания, доброжелательность и уважение к коллегам, т.е. все то, что называют истинной интеллигентностью, – эти черты определяют обаяние Андрея Евгеньевича в повседневном общении.
http://www.archaeolog.ru
|
Мерянский язык не вымер?
Есть легенды, что "владимирские черемисы" были направлены по велению Московского царя для охраны восточных границ на Урал. Также вспоминается средневековый "Казанский летописец" где написано, что «ростовская чернь (наиболее непримиримая ее часть) — черемиса ушла в пределы Булгарского царства». Вероятно, "владимирские и ростовские черемисы" это и есть "летописная меря".
Теперь подумаем, куда могли отправить прибывающих черемис булгарские или татарские ханы? Где были свободные земли? Конечно, их поселили на окраинах ханства: и земли выделены, и пограничную службу будут нести.
В 16 веке после "Черемисских войн" луговые черемисы в большом количестве бежали на Урал. И ранее прибывшие ростовские меряне постепенно растворились в родственном народе. Поэтому языки восточных и луговых марийцев одинаковы.
Но одна группа мерян осталась в стороне. Луговые бежали на восток, а эта группа была севернее. И теперь эту группу считают наиболее архаичной среди уральских мари. Говорят они на особом диалекте. Это — сылвенские и суксунские марийцы Пермского края. Осталось их всего несколько деревень.
Принято считать, что основная часть летописной мери в центральной России обрусела, и мерянский язык исчез. А, может, не исчез еще? И язык сылвенских и суксунских марийцев и есть живая веточка мерянского языка?
Необходимо отправиться этнографам, лингвистам, ученым — мерянистам в этот уголок проживания древнего народа. Необходимо сохранить язык сылвенских и суксунских марийцев. Может, Московский царь, отправивший "владимирских черемис" далеко на окраину своего государства, был прозорлив? Этим он сохранил кусочек удивительного древнего мира для потомков меря — современных русских Костромской, Ярославской, Ивановской, Владимирской областей? И теперь каждый из них, считающий себя потомком меря, может взглянуть на этот живой мир его предков. Пока еще может.
Автор: Вен Гакс
Фото: © 2018 Fyodor Telkov Фотографии уральских мари
Источник: MariUver
|
Этническая история Волго-Камья, VII-VIII вв.
Карта очень интересная, но вызывающая вопросы. Например, первое замечание по ней, меря и рязано-окцы существовали параллельно. Считается, что рязано-окская культура исчезает в VII веке, а первые,собственно мерянские памятники, возникают в районе ивановско-ярославского Поволжья в том же VII веке.
Те.е татары и чуваши это в большей части ассимилированные местные ф/у племена и народы.
Источник: Атлас "Великий Болгар" Открыть карту
Этническая история болгар в VI-XIII вв. // Атлас Великий Болгар. М.-Казань, 2013. C. 310-311 |
Костромские археологи, ведущие раскопки в Макарьевском районе Костромской области, обнаружили торговую площадь эпохи раннего средневековья, где среди богатых находок оказались редкие военные артефакты и серебряная монета с родовой печатью Рюриковичей, предположительно относящаяся к эпохе князя Ярослава Мудрого.
Как рассказал "Российской газете" руководитель экспедиции, заведующий отделом археологии Костромского музея-заповедника Виталий Щербаков, местом для раскопок этого лета ученые выбрали находящееся под государственной охраной городище Унжа. В нем сохранились фрагменты древней крепости и средневековых фортификационных сооружений, окруженных валами и рвами. Крепость находилась на границе древнего мерянского ареала и марийскими землями, обитатели которых периодически воевали друг с другом.
Раскопки в Унже подарили археологам богатейший материал. Он кардинальным образом отличается от всего, что они находили до этого. Ценнейшей оказалась половина серебряной монеты эпохи Ярослава Мудрого.
- Этот серебренник с большой долей вероятности можно датировать в пределах 11 столетия. Монета была разрублена в древности: свежих сколов нет, - рассказал руководитель экспедиции.
Он уточнил, что раз монета разрублена, она явно не служила украшением, как это нередко происходило с арабскими дирхемами.
Дирхемы могли на протяжении 50-100 лет после выхода из обращения использоваться в качестве украшения, для этого в монете пробивалось отверстие.
- Здесь мы имеем дело совсем с другим материалом. Монета была использована в качестве средства платежа - разменной монеты. Это повышает ее ценность в качестве датирующего материала. Если эта монета была в обращении и выпала в культурный слой в момент хождения этих денег, то слой, в котором она найдена, датируется временем, близким к периоду бытования этих монет. В данном случае, это 11 столетие, - пояснил Виталий Щербаков.
Московский студент Иван Дроздов стал волонтером-археологом случайно. Приехав в гости к родным в Кострому, будущий инженер увидел по телевизору репортаж об экспедиции и решил в ней поучаствовать.
- Я позвонил в музей, мне дали номер Виталия Леонидовича (Щербакова), и 8 августа мы отправились в экспедицию. Мы накапывам землю, а затем разбираем ее на более мелкие фрагменты, где обнаруживаются находки: бусы, стеклянные браслеты, иранская керамика. Моя самая интересная находка - бусина из сердолика. Сначала я думал, что это что-то современное. Но оказалось, что она очень старая. Если бы она была целой, то считалась бы вообще очень интересной находкой, - рассказал Иван Дроздов.
Ученые пояснили, что многие находки были ожидаемыми, однако новый раскоп преподнес немало сюрпризов и удивительных открытий.
Особой гордостью археологов стали неординарные военные артефакты: колчанный крючок, фрагмент ножен кинжала, кольчужные кольца и детали конской упряжи. Одно из ценных кольчужных колец участники экспедиции, вооруженные металлодетектором, обнаружили в раскопе прямо во время беседы с корреспондентом "РГ".
- Находки говорят о том, что здесь находились представители военизированного сословия, у которых был верховой конь, кольчуга, оружие. А значит, здесь находились далеко не рядовые члены местного общества. Мы ехали копать унженский посад, и на нем работаем. Менее ожидаемым было обнаружение хороших материалов 11 столетия. В прошлом году у нас было 82 находки - в основном, браслеты и бусы, а сейчас уже свыше 75, и работы продолжаются. Количество находок будет больше, и их качество более высокое, - рассказал Виталий Щербаков.
Как пояснил один из организаторов экспедиции, руководитель регионального отделения Русского географического общества Роман Рябинцев, исходя из находок, ученые сделали выводы, что люди, населявшие торгово-ремесленный посад, имели настолько обширные торговые связи с дальними странами, что это вызывает удивление даже у современного человека.
В раскопе на территории Костромской области нашли древнюю иранскую посуду и изделия из Волжской Булгарии, а также европейские торговые пломбы и азиатские бусы.
- Если ранее мы имели дело с простыми бытовыми вещами, то та территория, которую мы раскопали в этом году, характеризуется выраженной торговой направленностью. Мы находим предметы, которые являются неоспоримым свидетельством дальних торговых связей - фрагменты импортной керамики, фрагмент монеты, редкие и явно привозные из Азии и возможно из Европы бусы, - рассказали археологи.
Учитывая богатство находок этого года, ученые планируют продолжить раскопки в Унже в 2017 году. Они убеждены, что местные курганы и торговый посад позволят им сделать немало новых археологических открытий.
Текст: Анна Скудаева (Кострома) https://rg.ru
Фото: Анна Скудаева (Кострома) https://rg.ru |
Весьма показательна недавно опубликованная карта, которая фиксирует в границах Северо-Восточной Руси 16 этнотопонимов, образованных непосредственно от этнонима «меря».
«Мерский стан» в верховьях р. Нерль Клязьминская недалеко от Переславля Залесского и р. Мерешка недалеко от Ростова. «Мерская пустынь» между верховьем р. Мологи и Волгой. «Мерецкий стан» у впадения р. Медведицы в Волгу. «Мерский стан» и р. Мерская у впадения р. Костромы в Волгу и р. Мерская в верховьях р. Костромы. «Мерский стан» на левом берегу Волги – примерно посередине между впадением в нее рек Костромы и Унжи. Город Галич «Мерьский» и «Мерский стан» в верхнем течении р. Унжа. Сельцо Мерка и болото Мерьское напротив впадения р. Нерли в р. Клязьму. Деревня Меря выше по течению Клязьмы, а также Меря Старая и Меря Молодая в самом верховье Клязьмы, рядом с р. Москва. Река Мерьская – левый приток р. Москва (Матвеев, 2001. С. 34).
Представляется, что карта демонстрирует постепенное перемещение мерянского населения из Волго-Клязьминского междуречья за его водные рубежи: все приводимые топонимы расположены либо за левым берегом Волги, либо за правым берегом р. Клязьмы. Исключение составляют лишь Мерский стан вблизи Переславля и р. Мерешка.
«Мерские станы» близ Переславля и под Костромой, а также заволжские волости с мерянскими названиями «Иледам» и «Ликурга» обладают рядом общих черт. Они свободны от собственно мерянских археологических памятников додревнерусского периода, находясь в то же время поблизости от плотно заселенных древнерусских районов. «Мерский стан» близ Переславля и волость «Ликурга» на р. Вексе Галичской соседствовали с освоенными мерей плодородными землями по берегам крупных озер. Вопрос о происхождении «мерских станов» требует специальных изысканий, но имеющиеся данные дают основания полагать, что они восходят к поселениям части мери, ушедшей со своих исконных территорий и вынужденной осваивать новые для жизни места (Леонтьев, 1996. С. 290–291).
Переселение мерян в районы проживания близкого ей в культурно-языковом отношении финно-угорского населения (Костромское Поволжье, Пошехонье и Белозерье, Поветлужье и др.) можно рассматривать как закономерный результат тенденции части мери к этнокультурной изоляции от экспансии христианского древнерусского мира. Хотя основная масса мерян, вряд ли перемещалась на большие расстояния, а постепенно входила вместе с славянами в состав нарождающегося древнерусского этноса. Подобное явление означало окончательное размывание сложившихся ранее финно-угорских и славянских племенных этнических границ.
Но из этого не стоит делать вывод о невозможности сохранения мерянами своей этничности, религии и языка в рамках локальных и пограничных этнических групп. Такого рода сообщества при сохранении этноизолирующих барьеров обладают достаточной устойчивостью и гомогенностью на протяжении столетий (см., напр.: Соколовский, 1990; Данилко, 2007; Галеткина, 2012).
В связи с ростом численности древнерусского населения, процессами «внутренней колонизации» и демографическими последствиями монголо-татарского нашествия финноязычные обитатели этих «анклавов» были в течении столетий ассимилированы и вошли в состав великорусской культурно-языковой среды. Достаточно долго сохранялись лишь группировки финноязычного населения в Костромском и Пошехонском крае (см.: Рябинин, 1997. С. 196; Щепанская, 2004. С. 333–370; Ткаченко, 1985).
Интересен в этом отношении и вопрос об этнокультурной характеристике т. н. «сицкарей», возможно, являющихся потомками местного мерянского населения на р. Сить (см.: Корсаков, 1872. С. 19; Гречухин, 1990. С. 74–131).
Идентичность нового типа
Новой формой «конструирования» идентичности в итоге сложных этносоциальных процессов раннего средневековья, когда личная идентификация вступает в конфликт с коллективной (см.: Соколовский, 2009. С. 22), могла становиться групповая солидарность территориального типа. По всей видимости, такого рода региональная идентичность, которую отражают используемые летописцами названия «новгородцы», «белозерцы», «ростовцы», «суздальцы», «муромцы» и т. д., была весьма актуальна для массового сознания XI–XII вв. (см.: Макаров, 2009б. С. 102). В рамках этой «региональности», частично заменившей связанную с дохристианской религией этничность, и происходило формирование великорусской народности, этноконфессиональной основой которой стало православное христианство.
Автор: А.В. Карпов. Государственный музей истории религии (г. С-Петербург), старший научный сотрудник, кандидат философских наук. источник |
Исчезновение самостоятельных мерянских укрепленных поселений означало разрушение этносоциальной общности; в дальнейшем оставалось возможным лишь существование отдельных групп мери как составной части древнерусского населения (Леонтьев, 1996. С. 282, 285). В этом качестве меряне могли долгое время сохранять свою этническую идентичность на уровне больших семей и региональных семейных групп. Кроме того, отсутствие интенсивного смешения не исключало непосредственного общения. О длительных контактах разноязычного населения свидетельствует мощный пласт сохранившейся здесь мерянской топонимии (Альквист, 1997. С. 30, 35; Леонтьев, 1996. С. 278). Возможно, «внеассимиляционное» сосуществование мерянского и славянского населения в Волго-Клязьминском междуречье отразилось в долгом одновременном использовании здесь и лепной, и круговой керамики – до первой половины XII в. (Лапшин, 2002. С. 103).
О том, что «растворение» мерянского населения в славянском не было массовым, убедительно свидетельствуют материалы курганных некрополей X–XII вв. Элементы мерянской культуры встречаются в курганных погребальных комплексах. Но при этом надо учитывать, что меря продолжала массово использовать для захоронения традиционные для всех финно-угров грунтовые могильники.источник |
В 18 – нач. 19 в., в ходе превращения староверческой общины из конфессиональной в конфессионально-экономическую обнаружилось, что спасение и возрождение веры стало нераздельно с хозяйственной деятельностью на благо общины. Сформировалась старообрядческая концепция «Дела» – подвига во имя спасения души и веры. Предпринимательский «труд благой» был признан душеспасительным.
Устройство предпринимателями-старообрядцами больниц и рабочих спален для фабричных обусловливалось сохранением конфессиональной традиции общинного распределения результатов предпринимательской деятельности. Хозяин, несмотря на лучшие условия жизни, «не чувствовал себя ни в бытовом отношении, ни духовно иным, чем рабочие его фабрики». Будучи официально хозяевами своих предприятий, староверы-фабриканты сознавали себя «Божьими доверенными» по управлению хозяйством церковной общины, к которой они принадлежали. Подробнее... |
Историческая справка: Залесская земля, или Залесье — название территории, употреблявшееся в конце XIV — начале XV века для обозначения великорусских земель, располагавшихся в Волго-Окском междуречье. Согласно «Списку русских городов дальних и ближних», Залесская земля включала в себя 55 городов и поселений, расположенных в следующих современных областях России: Ярославская область: Переславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Углич. Костромская область: Кострома. Владимирская область: Владимир, Боголюбово, Суздаль, Юрьев-Польский, Стародуб-на-Клязьме.
В новейшее время некоторые города Залесья образуют "Золотое кольцо России".
Термин «Залесье» в древнерусских источниках упоминается кроме «Списка» в «Задонщине». Сходные выражения: «Суждали Залесская дань» и «А се Залѣскии» (города) есть в Уставной грамоте Смоленской епископии 1136 года.
Дорусским населением Залесья были многочисленные финно-угорские народы меря, мурома, мещера и, в меньшей степени, балтские - голядь, кривичи. Первым из городов, возникших в Залесье, был Ростов, который упоминается в летописи уже во второй половине IX века («а в Ростове меря»).
Со второй трети XII века в Залесье начался интенсивный процесс формирования самостоятельной государственности, ставшей прямой предшественницей современной Российской государственности.
Залесская земля уже в домонгольское время была крупным центром каменного зодчества. Здесь во второй половине XII столетия был построен ряд первоклассных сооружений, возведенных из высококачественного белого камня — известняка.
Домонгольскими храмами условно считаются постройки до XIII века включительно. В средней полосе России сохранилось всего 9 столь древних храмов — во Владимирской и Ярославской областях. Мы собрали все храмы в этой фотоподборке.
Рождественский собор Свято-Боголюбского монастыря. XII век, Владимирская обл., с. Боголюбово. К XII веку относится белокаменная часть дворцового ансамбля, где был убит князь Андрей Боголюбский.
Успенский собор. XII век, 1160, г. Владимир. Знаменит, в частности, сохранившимися фресками Андрея Рублева.
Надвратная церковь Ризположения в Золотых воротах. XII век, 1164, г. Владимир.
Дмитриевский собор. XII век, 1197, г. Владимир.
Церковь Бориса и Глеба. XII век, 1152, Владимирская обл., с. Кидекша, 4 км от Суздаля. Самый древний сохранившийся храм средней полосы России.
Собор Рождества Богородицы. XIII век, 1225, Владимирская обл., г.Суздаль.
Георгиевский собор. XIII век, 1234, Владимирская обл., г. Юрьев-Польский.
Спасо-Преображенский собор. XII век, 1152-1160, Ярославская обл., г. Переславль-Залесский. Единственный из храмов тех времен, почти не изменивший своего облика.
Церковь Покрова на Нерли. XII век, 1165, Владимирская область, около с. Боголюбово.
источник |
Меря и Древняя Русь
«...включение северо-восточных (Ростовских) земель в состав Древнерусского государства традиционно рассматривается как следствие славянской колонизации. Однако археологические данные позволяют подтвердить возможную достоверность сведений о мере как о самостоятельном участнике событий начальной русской истории и получить о ней более детальное представление.»
(доктор исторических наук Леонтьев А.Е. На берегах озер Неро и Плещеево // Русь в IX-X веках: археологическая панорама. М.-Вологда, 2012. С. 163)
|
– Идите во-о-она туда, идите, – напутствовала нас, заезжих туристов, бывшая учительница сельской школы, объясняя дорогу к озеру. – Там за лесом-болотом церковь стояла на острове у озера. Там Богу помолитесь – и в черта поверуете, – неожиданно добавила бабушка. Литературная формула показалась знакомой. Так закончился мой мерянский «детектив» с поисками последнего «этнического острова», известного по древнерусским летописям племени меря.Далее... |
Отголоски языческих культов дожили до 19 века и в фольклоре, и в домовой резьбе. Домовая резьба и наличники в частности — это не только своеобразие художественных традиций определенного региона, в них отпечатались древние, ещё языческие представления. Исходя из логики традиционной культуры на дом, как на родовой микрокосм, не станут помещать что попало. В особенности — на окна, который должны быть защищены от напастей, будь то моровое поветрие или дурной глаз. Источник... |
Владимирский молодежного клуба исторической реконструкции "Рарог" реконструирует костюмы предков 9-11 веков. В Областной библиотеке Владимира ими были проведены несколько выставок представляющие их работы. Желание изучать родную историю выливается у молодёжи в увлечение исторической реконструкцией. Русь 9-11 веков, время перехода от язычества к христианству. Материалов о том, как одевались в те времена, почти не сохранилось.Дальше... |
|
![](<img alt="" src="http://sidorovskyi.narod.ru/olderfiles/13/kroshikha_logo.png">){kind=logo}
МЕНЮ
СТЕНГАЗЕТА
ЛЕНТА
НАВИГАЦИЯ
