Имя на бересте: профессор Зализняк ушел в вечность

Профессор, лауреат Госпремии, выдающийся лингвист, бросивший вызов невежеству и доказавший, что настоящая наука может быть интереснее любого детектива.

- Я всегда называла его "Светлый гений России", - говорит профессор Мариэтта Чудакова. - В годы нашего студенчества он так возвышался над всеми, что власть дрогнула и отправила его... В Сорбонну. Неслыханное тогда дело...

Лучшее хранилище памяти - Новгородское болото. Канувшее туда обретает бессмертие. Особая бескислородная среда хранит первозданными предметы, одежду, кусочки бересты. Свернутые в трубочку с продавленными буквознаками, они пролежали тысячу лет. И будучи извлеченными на свет, вернули к жизни своих авторов. Благодаря профессору Зализняку, конечно.

В древнем Новгороде у него было много знакомцев. И мальчик-растеряха Онфим, и шустрая Янока, с мужем Селятой, женившие сына. И новгородец Аким, оставивший 37 записок на бересте. (Его записки Зализняк узнавал по почерку). И погубленный у Сычевичей смерд с необычным именем Жизнобуд... И Гостята, которую бросил и выгнал из дома муж... Больше тысячи грамот из Новгорода, Старой Русы, Москвы удалось расшифровать профессору.

Блестящий ученый, он давал разделить радость открытия всем желающим. Тридцать один год подряд Зализняк проводил открытые лекции по итогам раскопок каждого сезона. Свои выступления строил как целый лингводетектив, позволяя присутствующим проникнуться азартом ученого в момент озарения. Раз! И слушателей осеняет, что необычное имя Гостята принадлежит женщине, а не мужчине. (А ведь двадцать лет как лингвисты полагали иначе). Два! и вдруг удается соединить два кусочка разрезанной грамоты, догадавшись, что остатки слова "Жиз" означают вовсе не "жизнь" (это слово звучало бы как "живот"), а имя "Жизнобуд".

Все, что он говорил - казалось крайне просто. Первое - никого нельзя недооценивать. Второе. Если вы встретили несколько неправильностей в одном месте - будьте уверены, что вы ошиблись... До него исследователи берестяных грамот были уверены: древние авторы безграмотны. И только Зализняк разглядел за хаосом строгую систему орфографии, которую теперь называют бытовой. Подобно тому, как современные авторы путают написание е и ё, новгородский диалект допускал подобное смешение еще нескольких букв.

Помню, как на лекции в Политехе аудитория ломала головы над загадкой бессмысленной берестяной фразы "А замок кельи и двери кельи".

- Где сказуемое? В предложении должно быть сказуемое, - осторожно наводил Андрей Анатольевич.

И вот - что-то щелкает. Вместо "келий" следует читать "целый". Какое счастье испытываешь в этот момент. И над шумящим от восторга залом - радостный голос Зализняка:

- А теперь мы сделали важнейшее открытие! Новгород был тем уголком мира, где не произошла вторая палатализация!

Вряд ли все первооткрывателями точно помнили, что такое палатализация и какие выводы следует делать из этого важного открытия. Но эту радость от обладания чудом уже не забудешь.

Он верил, что открытия могут совершаться разными людьми. Необязательно учеными. В 1963 году даже опубликовал статью "О самодостаточных лингвистических задачах", где приводил примеры задач из разных языков, для решения которых не требовалось специальных знаний.

Но при всей своей толерантности к людям не слишком образованным, Зализняк не терпел дилетантизма. Чуть ли не единственный из всего ученого сообщества бросился на борьбу с лженаукой. Проводил лекции, объяснял, почему "крокодил" вовсе не означает "к ра ходил" и почему новая хронология от Фоменко и других ученых несостоятельна. Братья по цеху предпочитали не заморачиваться. Мол, наносное, как пришло, так и пройдет. Зачем тебе, видному ученому, тратить время, чтобы бороться с какой-то ерундой.

Но он делал это. Наверное, в этом тоже было проявление веры в человека. "А кто будет заполнять вакуум в головах?" - возражал на многочисленные "зачем".

В октябре этого года ученый провел свою 31 открытую лекцию, посвященную итогам раскопок.

Такой же стремительный, остро мыслящий, живой... Аудитория встретила его аплодисментами. А Зализняк признался, что этот сезон был удивительным.

То ли в шутку, то ли всерьез, но соратники Зализняка говорили: люди, оставившие след бересте, ищут способ прорваться к профессору. Тянут руку из Новгородской топи, словно бы прося: меня, меня. Не раз сообщения древних новгородцев удивительно подходили под текущую повестку: то они поздравляли профессора с праздниками, то жаловались. В прошлом году грамота из Зарядья рассказала ученому о страданиях несчастного москвича, трижды обобранного Юрием с матерью.

Иногда из прошлого поступали шутки: Так 26 июля, в день находки первой грамоты и традиционный праздник по этому поводу, экспедиция, рассаживаясь за праздничные столы, обнаружила берестяное послание из Старой Русы "Я послал тебе шесть бочек вина".

По всем статьям выходило, что эта лекция 2017 года не состоится. Раскопки не приносили ничего. И вдруг. В последние дни августа новгородцы словно опомнились. Тринадцать грамот в Новгороде, две в Старой Русе... Причем, целых - небывалый случай для находок, поступающих, по большей части, в виде обрывков.

- Удивительный сезон! - радовался Зализняк.

Еще больше удивился профессор, когда приступил к чтению грамот. Одна из них представляла собой список. Имена. Просто перечисление имен, взглянув на которые, Зализняк улыбнулся. Конечно, он знал их. Все эти люди, как старые друзья, встречались ему и раньше как авторы, как упоминаемые в тысяче расшифрованных грамот.

Новгородское болото, как крепкая память, сохранило их имена.

Вслед за ними в вечность ушёл Андрей Зализняк.